Кочевой образ жизни монголов

На закате контровый свет рисует очертания лагеря туманными силуэтами. Нежность сумерек с привкусом монохромности и безмятежная мягкость пронизывают внешний мир. Ещё сонные дети жмутся поближе к печке. Женщины, откликаясь на ржание кобыл, выбираются из юрт, меняя краткий сон в тёплом гнёздышке на "дикий холод". Когда барометр показывает -30 градусов по Цельсию, наездники, воины и хранители степей пытаются уловить хрустальный тембр звёздного дождя, тысячи и одного колокольчика лошадей, этих странников в ночи. Распаляемая углями, робко раскрывает свою интимность светотень. Ни звука, глухая тишина. Лишь размытые пятна лиц, белеющих над овальными чашами с кумысом. Здесь никто не теряет времени даром. Нарисованный акварелью день недолог. Запертые между небом и землёй люди заняты каждый своим делом. Мужчины покидают лагерь, тщательно зарыв следы жертвоприношения снятого с белого перламутра – холодного твердого камня – олицетворения зимы на территории Шамана.

Советский союз, "совок", создал хитрую систему, чтобы облегчить себе задачу образования детей в зонах настолько отдалённых, что даже горизонт теряется в пути. Учителям, похожим на бродячих монахов, было поручено собрать всех "исключительных детей" не поддающихся дрессуре "красного порядка". За 70 лет сплошного безумия мало чего осталось от грандиозного развала граничащего с ностальгией.

Старцы знают трудности этой жизни, осознают пропасть, разделяющую их с "новым миром", и пытаются найти ответ лишь на один вопрос, пугающий их больше всего, – Когда новое поколение разъедется по городам, что станет с нашими традициями?

Эрик Гоурлан 2002